— Делла Ров граничит, а замок находится далеко, — сказал Андре. — И у нас самый надежный патруль, можешь мне поверить.

В ответ я промолчала, только затряслась, кутаясь в покрывало еще больше.

Андре положил руку мне на лоб.

— У тебя жар, Эя, — сказал он.

Покопавшись в лекарской сумке с двумя вышитыми змеями, Андре достал небольшую узкую бутыль.

Открыл походный кубок, в который с утра налили травяной отвар, капнул что-то из темной бутыли.

— Что это? — спросила я.

— Лекарство, — ответил будущий муж. — От простуды. И немного успокоительного. Все твои кошмары объясняются усталостью от долгой дороги, Эя, и небольшой лихорадкой. Отлежишься пару дней в постели, подышишь теплым морским воздухом — и все как рукой снимет.

Он протянул мне кубок, и я послушно отхлебнула.

С тех пор, как я стала принимать лекарство, кошмары действительно прошли, но навалилась какая-то тяжелая вялость и безразличие. Когда страх снова принимался царапать острыми коготками грудь изнутри, я делала глоток из кубка, вдыхала запах лемонграсса, аниса, мяты, и успокаивалась.

Видя мое настроение, Джен и Стал перестали шутить и рассказывать байки у костра. Оба выглядели все более хмурыми и сосредоточенными.

Ночи потеплели, лес стал более зеленым и пышным. По словам Андре, мы специально объехали несколько селений, чтобы не оставлять след. Я поняла с его слов, что трактир в Скае и два постоялых двора содержались его людьми, за других же он поручиться не мог.

Наверное, поэтому каждый раз он последним прощался с хозяевами, я ждала его в карете.

— Потерпи, маленькая Эя, — говорил он. — Скоро мы будем в Делла Ров.

Я кивала, и заверяла, что рада, что прекрасно себя чувствую, и Андре делал вид, что верит.

Когда мы покидали очередной постоялый двор, которые слились для меня один, с натянутыми улыбками и хрустящими простынями, с нами выехало четверо людей на крупных ширококостных лошадях.

Скал на привале рассказал мне, что это боевая порода, одна из тех, которая во время боя пойдет на человека.

— Выводилась специально, что бы на тварей этих идти, — сказал он и сплюнул. — Потому как, когда они волки, лошади их чуют, боятся. А когда эти твари в людей перекидываются, лошадь, даже самая смелая, отступит, замешкается. Тут-то они и прыгают. Вы не бойтесь, миледи, хозяин в военном деле толк знает, настоящих вояк выбрал в сопровождение.

Я оглянулась: хмурые лица, низкие лбы, волосы собраны в низкие хвосты. Серые рубахи навыпуск поверх черных портков, черные куртки.

В одном из селений Беспьера мы все же остановились на ночь в небольшом постоялом дворе.

Хмурый хозяин, едва завидев нас, вышел вперед, словно загораживая собой семью — жену и двоих сыновей-подростков.

На вопрос, есть ли свободные комнаты долго думал, нахмурив брови и поджав губы, наконец, ни слова ни говоря, повел нас за собой.

Я плохо помню, как добралась до кровати, как разделась, легла. Вроде бы мы ужинали, я не уверена.

В эту ночь кошмар вернулся. Но я не закричала, не стала звать Андре. Просто открыла глаза и до утра смотрела в потолок, на смутные очертания двух приглушенных мотыльков.

Потому что во сне увидела Андре. Он был мертв, это совершенно точно. Остановившийся взгляд смотрел мимо меня, вверх, вместо зрачков — два бледных диска луны. Темная неровная масса на том месте, где должна быть шея, и звук капающей на землю крови отчетливо слышен в ночной тишине.

Потом где-то недалеко завыл волк, и перед моим мысленным взором снова встала перекошенная яростью и животной жаждой смерти, пасть.

В звериных чертах появилось что-то человеческое, что сделало его ещё страшнее, и два сверкающих красным глаза уставились на меня.

— Я иду за тобой, Эя, — глухо прорычало чудовище.

Когда Андре проснулся, я, умытая и одетая сидела на краешке его кровати и усиленно внушала себе, что хуже моей репутации уже не будет, и вообще, ниже пасть некуда.

Андре сонно открыл глаза, но увидев меня, в дорожном платье и шляпке, даже подскочил. Распахнутый ворот рубашки обнажил шрам на груди, Андре поспешил закрыть его.

— Эя! Ты выпила лекарство? — невпопад пробормотал он.

Я рассмеялась, но смех вышел не очень веселым, и заверила его, что оно мне больше не нужно.

— Твои кошмары, Эя, — начал он.

Но я приложила палец к его губам, как он мне, тогда, в беседке, и попросила выслушать меня.

— Мне не нужно больше лекарство, и кошмары больше не повторятся, — твердо сказала я.

— Почему ты так уверена?

— Потому что я возвращаюсь в Ньюэйгрин, — ответила я. — Не спорь, Андре, я так решила. Наше поспешное решение оказалось ошибкой. И не волнуйся обо мне, и о моей репутации. Как-нибудь все образуется.

Андре привстал, опираясь руками, и сел на кровати.

Я отвела взгляд от ворота его рубашки.

— Что такое ты говоришь, Эя? — спросил он. — Ты же… Согласилась… Я думал, я и вправду думал, ты любишь меня?!

В глазах защипало, горло сжало спазмом, и я выдавила из себя не то, что собиралась:

— Да просто если я останусь с тобой, тебя убьют! И я не переживу этого, как ты не понимаешь?! Сначала отец, потом мама, ты, ты, Андре, ты единственное, что у меня осталось! Мы просто не можем быть вместе, это опасно!

— Та-ак, — протянул Андре, и в следующий миг я каким-то чудом оказалась в его объятиях.

С меня аккуратно сняли шляпку, обнимая другой рукой, принялись гладить по волосам, шептать нежности, а я только всхлипывала и повторяла, что нам никак нельзя быть вместе, просто никак.

— Снова кошмар? — спросил Андре, стоило мне затихнуть.

Я закивала.

— Рассказывай, Эя, — твердо сказал Андре.

Я помотала головой.

— Рассказывай, — повторил Андре. — Не бойся, маленькая. Главное — мы вместе, а вместе мы как-нибудь справимся с любой бедой.

— Не с любо-ой, — завыла я в голос, и Андре снова прижал меня к себе.

— Попробую угадать, основываясь на твоих сумасшедших сборах и заявлении, что тебе надо вернуться в Ньюэйгрин, тебе приснилось, что что-то произошло со мной?

Я закивала, не поднимая головы и всхлипывая.

— Какая же ты глупышка, Эя, — ласково проговорил он, целуя меня в щеки. — Будь ты уже моей женой, я бы успокоил тебя по-другому…

Я ощутила жар, и попыталась отодвинуться, но мне не дали.

— Это всего лишь сон… Просто сон, моя маленькая Эя.

Я уперлась ладонями в горячую твердую грудь, стараясь не думать о том, что прикасаюсь практически к обнаженному мужчине, и протестующе замотала головой.

— Это не простоя сон, Андре. Я была там! На самом деле. И ты тоже был! Тебя убили из-за меня! Если не я сама сделала это! Не зря Микаэла назвала меня чудовищем, а Рьвьер говорил что-то обо мне и звере! Мне страшно, Андре. Все что-то не договаривают, все что-то скрывают от меня, иногда мне кажется, что даже ты… Ты словно защищаешь меня от меня же самой! Я боюсь, это я убила тебя — там, во сне…

— Эя, Эя! Эя, ну, перестань! Посмотри на меня! В каждом из нас живет зверь, учит святое писание, как темная сторона души. И подобные сны для девушки, которая путешествует на границе с землями оборотней, да ещё и не вполне здорова, наслушавшись сказок Пепы, после той злополучной охоты, Эя, нормально! Дура Микаэла приревновала тебя к своему жениху, я слышал их разговор с Эберлеем. Как и ты…

Я потупилась.

— Что стоило мне не убить мерзавца прямо на месте, знает только Богиня. Но приложил дверью я его знатно!

Ах, вот оно что… Это было нарочно! Ну, конечно!

— Все эти события в твоей жизни, этот круговорот, он скоро закончится, будущая леди де Шеврез! Ничего не случится, ни с тобой, ни со мной, поверь мне! Мы хорошо защищены, Скал И Джен бывшие наемники, нас сопровождает почти целый отряд! Только не плачь больше и не бойся, пожалуйста, помни, пока я рядом, я смогу защитить тебя и себя!